Превращение концепции в идеологическую доктрину Московского государстваСтраница 1
Во второй половине XV века вся Русская земля составила две большие государственные группы земель – восточную под управлением Московских самодержцев и западную под властью литовско-польского правительства. Русская Церковь тоже разделилась на две митрополии – Московскую и Киевскую. Политическое торжество Москвы совпадает по времени с первым большим кризисом в сознании Русской Церкви – и этим кризисом глубоко отмечено. Это соблазн Флорентийской унии и катастрофа падения Константинополя в 1453 г. Русским сознанием оба события были восприняты, как апокалиптическое знамение, как страшный обрыв в истории Православия. Учителя и наставники оказались изменниками Православия и за это подверглись «агарянскому плену». Зависимость от слабевшей и своей слабостью развращавшейся Византии становилась все менее оправданной фактами, все более тягостной. Еще в начале XV века Московскому Великому князю приходилось выслушивать уроки византийской теократической теории, образец которой мы находим в послании Константинопольского патриарха Антония Великому князю Василию Дмитриевичу. https://homemuseum.ru витрины для посуды купить - купить стеклянную витрину для дома.
Мы знаем уже, как глубоко отразилась эта теория в истории южнославянских империй, буквально «завороженных» теократической мечтой. Законопослушная Русь веками принимала ее без оговорок, хотя и пыталась иногда ослабить свою церковную зависимость от Константинополя. А если прибавить к этому, что под влиянием тяжелой действительности, монгольской неволи, общей разрухи, к концу XIV века на Руси усиливались эсхатологические настроения, ожидания конца мира, то, очевидно, падение Империи, измена греков и, особенно, место во всех этих событиях Москвы, приобретало новое значение. До этого времени Византия была «мерилом Православия»: русские могли спокойно строить церкви и монастыри, молиться Богу, развивать свое государство: за всем этим всегда стояла гарантия вселенского византийского Православия, несомненность его авторитета. Но теперь исчезло именно мерило, рухнул авторитет: «На месте святем, сиречь в соборней и апостольстей Церкви Константина града теперь уже мерзость и запустение». И вот несомненным стало, что священная миссия Византии перешла теперь к Москве, теократическая мечта Востока нашла себе новое воплощение. Уже суздальский иеромонах Симеон, очевидец Флорентийского падения греков, писал: «В Руси великое православное христианство боле всех» и московского князя величал «благоверным, христолюбивым и благочестивым истинным православным великим князем белым царем всея Руси». Нелегко было зачеркнуть исторический авторитет греков. Неизмеримо труднее – преодолеть канонический авторитет матери-Церкви . История скрупулезных страданий русской канонической совести в вопросе о самостоятельном поставлении митрополита Ионы (1448), что было равносильно началу автокефалии, представляет одно из выдающихся свидетельств русской канонической добросовестности. Столь же добросовестно выстрадана была великим князем Василием Васильевичем неожиданно свалившаяся на него крайне ответственная задача: стать на страже православия, которое пошатнулось в самом его святилище Цареграде и грозило таким образом исчезнут во всем мире . Падение Константинополя оказалось апокалиптическим знамением и свидетельством. Много лет позже Курбский писал «яко разрешен бысть Сотона от темницы своей». Русский религиозный «мессианизм», действительно, рождался в эсхатологическом напряжении, в смущении и тревоге. Но события «оправдывали» его. В 1453 г. пал Константинополь. В 1472 году Иоанн III вступил в брак с племянницей последнего византийского императора – и двуглавый орел Империи законно зареял над Москвой. Наконец, 1480 г. ознаменовался окончательным освобождением от татар. Еще раз подтверждалась схема византийских историков о странствующем Царстве. Ведь ветхий Рим поколебался в Православии и Царство перешло в Новый. Не наступило ли время нового его передвижения – в Москву? Так родилась теория Москвы – Третьего Рима, главным «идеологом» которой был учительный старец Псковского Елеазарова монастыря Филофей. По его посланиям к великим князьям Василию III и Иоанну IV, – Церковь православная, как апокалиптическая жена, сначала бежала из старого Рима в Новый – « .но ни тамо покоя обрет, соединения ради с латынею на осьмом соборе. И оттоле Константинопольская Церковь разрушися в попрание» . Царство же . «паки в третий Рим бежа, иже есть в новую великую Русию . Вся христианская царства снидошася в твое едино: яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти; твое христианское царство инем не останеся . Един ты во всей поднебесной христианом царь».
Принципиальные отличия социально-политического
оформления
Княжества юго-западного и северо-восточного регионов обладали сходными политическими чертами. Поначалу они сохраняли монархическую форму правления и административную структуру, доставшуюся им в наследство от Киевского государства. В дальнейшем Рязанское княжество, Ростово-Суздальское княжество и его правопреемница - Владимирская Русь ст ...
Послевоенная интеграция европейских государств и
создание Европейского союза
Формирование европейской идентичности представляет собой сложный и конфликтный процесс. Необходимой предпосылкой для создания гармоничного европейского общества является гуманитарная стратегия ЕС. Она направлена на преодоление национальных барьеров, осознание народами государств-членов своей общности и формирование общего культурного пр ...
Попытки Порты восстановить упадок империи путем
улучшения традиционных устоев Османского государства, и внедрение Западного
влияния в жизнь османцев. Распад
царства (1614-1757)
Последние годы царствования Ахмеда I наполнены мятежами, продолжавшимися и при его наследниках. Его брат Мустафа I (1617-1618), ставленник и любимец янычар, которым он делал миллионные подарки из государственных средств, после трёхмесячного управления был свергнут фетвой муфтия как умалишённый, и на престол вступил сын Ахмеда Осман II ( ...